Разводим мосты: на смену левым и правым в богатых странах приходит изоляционизм и открытость

Можно ли назвать польское правительство левым или правым? Его лидеры почтительно относятся к католической церкви, стараются защитить своих граждан от терроризма, не принимая мусульманских беженцев, и громко осуждают “гендерную идеологию” (под которой подразумеваются смена пола и однополые браки).


И несмотря на это, правящая партия “Право и справедливость” также выступает против банков и зарубежных компаний, а также хочет уменьшить возраст выхода на пенсию, несмотря на стремительно стареющее население. Оно предлагает подрывающую бюджет социальную поддержку многодетным семьям. Частично это будет оплачено за счёт налога на большие супермаркеты, хотя правительство утверждает, что на ценах на продукты это каким-то образом не скажется.

“Старое разделение на левых и правых в этой стране ушло в небытие”, – сетует Рафаль Тшасковски, политик-либерал. Партия “Право и справедливость” заимствует популярные идеи со всего политического спектра и встраивает их в национальную идею. В отличие от всех предыдущих посткоммунистических режимов, она с подозрением относится к большинству чужаков (хотя и с энтузиазмом поддерживает право поляков работать в Великобритании).

Во всём мире от Варшавы до Вашингтона разделение политических сил происходит всё меньше между левыми и правыми, и всё больше между изоляционистами и сторонниками открытости. Дебаты между выступающими за снижение налогов консерваторами и приверженными повышению государственных расходов социал-демократами никуда не ушли. Но традиционные точки трения между партиями сместились. Приглашать иммигрантов в страну или выдворять их вон? Открывать экономику или защищать собственное производство? Поддерживать мультикультурализм или сопротивляться ему?

В 2005 году глава аналитического центра YouGov Стефан Шекспир обратил внимание:

“Мы либо поднимаем, либо разводим мосты. Вы тот, кто чувствует угрозу со стороны преступников, цыган, тунеядцев, искателей убежища, бюрократов из Брюсселя? Считаете ли вы, что всё плохое уйдёт, как только мы закроем двери? Или вы уверены, что мир вокруг прекрасен, полон хороших людей, и стоит только пойти навстречу друг другу с распростёртыми объятиями?”

Его слова подтвердились в июне, когда в Великобритании прошёл референдум по выходу из Европейского Союза. Лидеры основных политических партий хотели остаться в ЕС, как и банковская, деловая и научная элита. И тем не менее сторонники “Брекзита” победили, показав нам истинное количество желающих поднять мосты. Они хотели “вернуть контроль” за границами и государственными учреждениями, а также снизить поток мигрантов и беженцев. Правые сторонники “Брекзита”, видевшие в ЕС социалистическую сверхдержаву, объединились с левыми, видевшими объединённую Европу инструментом глобального капитализма.

Схожее происходит и в других странах. В Польше и Венгрии преобладают желающие развести мосты; во Франции Марин Ле Пен, считающая слово “патриот” антонимом слова “глобалист”, имеет все шансы на победу в приближающихся президентских выборах. В мягкой, доброй Швеции националистическая партия Шведских демократов получила широкую поддержку в обществе, призывая ведущие партии ужесточить правила принятия беженцев. Даже в Германии некоторые политики начинают выступать против мигрантов. “Вы можете создать процветающее государство лишь в своей собственной стране”, – говорит Сара Вагенкнехт, глава немецкой Левой партии.

В Италии, сразу после голосования о выходе Великобритании из ЕС, лидер сепаратисткой Лиги Севера написал в своём твиттере: “Теперь наша очередь”. В Японии нет крупных антимигрантских партий, возможно из-за небольшого количества иммигрантов в стране. Но в последние годы резко возросла популярность националистического лобби Ниппон Кайги, которое желает переписать пацифистскую японскую конституцию и сделать образование более патриотичным. Половина членов японского кабинета министров являются его членами.

В США нет понятия “мы”
В Америке традиционная партия, поддерживающая свободную торговлю и сильное военное присутствие в мире, только что выбрала в качестве лидера на предстоящих выборах человека, который говорит об отмене торговых сделок и выходе из военных союзов. “Американизм, а не глобализм будет нашим кредо”, – говорит Дональд Трамп. В вопросах торговли он близок к своему сопернику, который считается его полной противоположностью – Берни Сандерсу, эксцентричному левому, который проиграл Хиллари Клинтон в результате упорной борьбы среди демократов. А миссис Клинтон, хоть она и является единственным сторонником “опущенных мостов” из оставшихся в борьбе кандидатов в президенты, тоже приняла позицию Трампа и Сандерса в отношении торговли, выступив против сделок, которые сама же ранее поддерживала.

Тимбро, шведских сторонник свободного рынка, составил индекс так называемого “авторитарного популизма”, который отслеживает силу изоляционистских партий в Европе. Согласно Тимбро, в среднем каждый пятый европейский избиратель поддерживает популистскую правую или левую партию. Такие партии входят в правительства девяти стран. Поддержка популистов увеличилась практически вдвое с 2000 года (см. график ниже). В южной Европе меры жёсткой экономии и кризис евро стали причиной возрождения левостороннего популизма, представленного СИРИЗА в Греции и Подемос в Испании. В северной Европе миграционный кризис 2015 года привёл к росту поддержки правосторонних популистов.



Популисты-изоляционисты различаются от места к месту, но у большинства из них есть несколько ключевых общих черт. Они с подозрением относятся к международной торговле и иммиграции, а также выступают против элиты в своей стране, считая, что последние лоббируют лишь собственные интересы. “Британцы сыты по горло всеми экспертами”, – заявил Майкл Гоув, лидер кампании Brexit. Мистер Трамп заявил на прошлой неделе, что элита поддерживает Клинтон из-за “уверенности, что она сохранит нашу установленную систему… Она их марионетка, они дёргают за ниточки”.

Недоверие к элите иногда приводит к возникновению теории заговора. Так, министр обороны Польши считает, что Лех Качиньски – погибший в авиакатастрофе в 2010 году президент страны – был на самом деле убит по заказу. Дональд Трамп заявляет о “простых фактах, которые были подменены в новостях”. Панос Камменос, член правящей в Греции коалиции, уверен, что самолёты распыляют над Грецией изменяющие сознание химикаты.

Практически все изоляционистские партии утверждают, что их страны находятся в состоянии кризиса, и объясняют его возникновение действием внешних сил. К примеру, в Польше партия “Право и справедливость” обвиняет западных либералов в попытке подорвать традиционные польские ценности (в одном из местных журналов недавно была статья с заголовком “Польша против Гейской Империи”). Она также играет на угрозе исламистских террористов, которые не убивали никого в Польше со времён Османской империи – но начнут это делать вновь, если правительство потеряет бдительность.

Предыдущее польское правительство во главе с партией “Гражданская платформа” согласилось в прошлом году принять немного беженцев с Ближнего Востока – всего порядка 7 тысяч человек – с целью показать свою солидарность с партнёрами по ЕС. “Право и справедливость” обвинила “Гражданскую платформу” в том, что она безрассудно подвергает опасности жизни поляков. В результате избиратели выкинули “Гражданскую платформу” из правительства.

Недавние террористические атаки во Франции, Бельгии и Германии стали катализатором роста сторонников разведения мостов в Европе. В день взятия Бастилии джихадист на фуре убил 84 человека в Ницце; 26 июля два связанных с Исламским государством человека перерезали горло 85-летнему католическому священнику прямо в церкви в Руане. Эти нападения на символы французской культуры – годовщину революции и занимающую доминирующее положение религию – заставили президента Франсуа Олланда объявить войну Исламскому государству. Он заявил: “Никто не может разделить нас”. Мадам Ле Пен ответила на это в твиттере: “Увы, @fhollande заблуждается. Исламские фундаменталисты не хотят ‘разделить’ нас, они хотят нас убить”.

Европейским сторонникам разведённых мостов понравилась бы недавняя конвенция республиканцев в Кливленде, где команда Трампа написала новый сценарий для партии Линкольна. Кент Терри и Келли Терри-Уиллис по видеосвязи рассказали об убийстве своего брата Брайана, работавшего в пограничной службе, во время перестрелки в Аризоне. Затем три пары родителей рассказали по очереди, как их дети были убиты нелегальными иммигрантами. Нет доказательств, что нелегальные иммигранты совершают больше преступлений, чем другие люди. Однако Дональд Трамп заявил, обращаясь к Бараку Обаме, что каждый убитый был “ещё одной невинной жертвой на алтаре открытых границ”.

Великий раскол
Если не считать харизму Трампа, успех изоляционистских партий во многих странах вызван несколькими причинами. Две основных – экономические проблемы и демографические изменения.

Экономика на первом месте. Порядка 65-70 процентов домохозяйств в богатых странах заявили, что их реальный доход в 2005-2014 годах практически не менялся или даже падал. Для сравнения, в 1993-2005 годах количество таких домохозяйств составляло менее 2 процентов. Если учесть эффекты от снижения налогов и государственной адресной помощи, картина выглядит менее мрачной: только 20-25% домохозяйств заявили, что их располагаемый доход упал или остался на том же уровне. В Америке располагаемый доход более половины домохозяйств вырос, даже если зарплаты людей не менялись. Кроме того, следует учитывать и развитие технологий, упрощающих жизнь и делающих её интереснее.

И тем не менее очевидно, что много работников среднего и ниже среднего уровня в богатых странах чувствуют себя не слишком комфортно. Среди людей, проголосовавших за выход Великобритании из ЕС, было больше тех, кто считал, что качество жизни за последние 30 лет ухудшилось. Целых 69% американцев уверены, что их страна движется по неверному пути; и лишь 23% полагают обратное.

Многие винят глобализацию в своём экономическом положении. Некоторые правы в этом. Хотя торговля позволила заработать большинству людей и стран, вознаграждение не было распространено равномерно. Для многих “голубых воротничков” в богатых странах преимущества более дешёвых и качественных товаров были перекрыты потерей работы в неконкурентоспособных отраслях. Для некоторых ранее процветавших промышленных городов это стало роковым ударом (все помнят про Детройт).

Экономическая неопределённость усугубляет другие страхи. Там, где хватает хороших рабочих мест, мало кто винит иммигрантов или международную торговлю. Отсюда вытекает различие между высокообразованными людьми, уверенными в своих способностях справиться с изменениями, и менее образованными людьми, у которых такой уверенности нет.

Возьмём в качестве примера Австрию, где на президентских выборах 2 октября сойдутся Норберт Хофер из антииммигрантской, евроскептической и протекционистской “Партии свободы” и зелёный глобалист Александр ван дер Беллен. В городе Линц, промышленном центре на Дунае, центральный район Капланхоф битком набит стартапами и технологическими компаниями, переехавшими в помещения бывших фабрик и складов. Глобализация здесь означает возможности и клиентов. В расположенном неподалёку от центра города кафе ван дер Беллен сказал местным жителям: “Не забывайте, что каждое второе рабочее место в Австрии прямо или косвенно связано с торговлей с остальным миром”.

Несколькими километрами южнее находится другой Линц: район Франкфиртель. Огромные трубы химических заводов угрюмо возвышаются над ржавеющими рельсами. Улицы заполнены дешёвыми магазинами одежды и пустыми салонами видеопроката. Здесь глобализация привела к упадку. Как и в Капланхофе, процент иностранцев здесь выше среднего (32% от населения района), но они более бедные и низкоквалифицированные. Как правило, это афганцы и африканцы, которых привлекают низкие цены на жильё. Это вызывает негодование у коренных жителей: “Во всём виноваты марокканцы. Они насилуют, они продают наркотики. Вы видели железнодорожный вокзал?” – жалуется Питер, родившийся и проживший всю жизнь в Линце. В этой части города победу наверняка одержит Хофер.

Этот раскол – новое явление для Австрии. Многие десятилетия в политических баталиях доминировали левоцентристская и правоцентристская партии. Теперь же, во время первого раунда президентских выборов, им удалось получить лишь 22,4% голосов на двоих, и обе партии выбыли из гонки.

Вторая сила, поднимающая разводные мосты между странами – демографические изменения. Богатые страны являются наименее фертильными обществами из когда-либо существовавших в истории человечества. В 33 из 35 стран-участниц Организации экономического сотрудничества и развития детей рождается меньше, чем необходимо для поддержания стабильного уровня населения. По мере старения коренных жителей в эти страны приезжает всё больше иммигрантов, чтобы собирать клубнику, писать программный код и мыть утки. Крупномасштабная иммиграция вызвала культурные изменения, мириться с которыми готовы далеко не все местные жители. Особенно сильный протест вызывают слишком быстрые культурные изменения.

И это не делает местных жителей расистами. Как пишет Джонатан Хайдт в American Interest, патриоты “считают, что их страна и культура уникальны и должны быть сохранены”. Некоторые думают, что их страна превосходит другие, но большинство людей любят свою страну и культуру по той же причине, что и свою супругу: “потому что она – твоя”. Хайдт утверждает, что иммиграция не вызывает социального напряжения, если она протекает в разумных масштабах или иммигранты быстро ассимилируются.

“Когда иммигранты готовы принять язык, ценности и обычаи своей новой родины, это подтверждает уверенность националистов, что их нация хорошая, ценная и привлекательная для иностранцев. Однако мы видим из истории, что как только в страну прибывает слишком много иммигрантов с совершенно другими ценностями и без желания ассимилироваться, всегда возникает сильная ответная реакция”.

Некоторые европейские страны попытались ассимилировать мигрантов, и это отразилось на общественном мнении. Схема ниже показывает результаты опроса, улучшится ли жизнь в стране в результате увеличения количества людей разных рас, этнических групп и национальностей. Лишь 10% греков и 18% итальянцев ответили на этот вопрос положительно. Даже в самых космополитичных европейских странах – Швеции и Великобритании – согласились лишь 36 и 33 процентов соответственно. В Америке, напротив, 58% людей считают, что культурное разнообразие делает страну лучше; лишь 7% заявили обратное.


Большинство переезжающих в Америку людей находят работу, и почти все начинают говорить по-английски во втором поколении. Несмотря на все мрачные предсказания Трампа, последняя история отношений между расами – это история успеха. Однако не стоит быть уверенным, что так будет продолжаться всегда. Сегодня Америка входит в неизученные воды. В прошлом году белые христиане стали меньшинством впервые за последние триста лет. К 2050 году белые больше не будут составлять большинства в стране. Основу поддержки Трампа составляют люди, которые не готовы принять эти изменения – белые без высшего образования.

Белые американцы, как и преобладающие группы во всех странах, не любят, когда им часто говорят об их привилегированном положении. Они не любят, когда их обвиняют в расизме, когда они протестуют против позитивной дискриминации. Один из опросов показал, что 67% белых американцев считают: слишком много людей слишком легко обижаются на слова. Среди поддерживающих Трампа таких 83 процента.

Как дать отпор
Что же могут сделать те, кто не хочет разводить мосты? Самое главное – разработать политику, которая позволит воспользоваться преимуществами глобализации большему количеству людей. И сейчас сторонники открытости работают над этим, пробуя различные тактики. В Швеции, Франции и Нидерландах мейнстримовые партии сформировали тактические союзы, чтобы не допустить националистов к власти. До сих пор им удавалось это сделать, но ценой повышения градуса недовольства самих националистов, которые видят в таких действиях заговор.

Вместо этого (или в дополнение к этому) популярным политикам следовало бы иногда одалживать у националистов их тактику. В Великобритании Консервативная партия выбрала гораздо более жёсткую политику в отношении иммиграции, чем предпочли бы её космополитичные лидеры. Автором этой политики стала Тереза Мэй, новый премьер-министр страны. В Америке, изменение отношения Хиллари Клинтон к свободной торговле является тактической уступкой протекционистскому крылу её партии: среди тех соглашений о свободной торговли, которые она сейчас порицает, есть одна, заключённая с её помощью.

Ни один политик ещё не заявлял, что свободная торговля и хорошо урегулированная иммиграция сделает жизнь большинства людей лучше. Эммануэль Макрон, министр экономики Франции, говорит, что настало время это сделать. Он утверждает, что сторонники открытости в основных французских партиях имеют гораздо больше общего между собой, чем с “Национальным фронтом”. Именно поэтому Макрон создал новое движение.


Существует мнение, что, если партии причисляют себя к ярко выраженному глобалистскому или националистическому лагерю, это может привести к росту поддержки националистов и ускорить их приход к власти. Ерунда, отвечает на это мсье Макрон. “Посмотрите на реальность”, – говорит он. Во Франции “Национальный фронт” уже смог занять лидирующие позиции на последних региональных выборах. Это не риск: это уже произошло.

Хотя желающие развести мосты сейчас на коне, время работает не в их пользу. Молодые избиратели, которые в среднем образованнее своих родителей, имеют более открытые взгляды. Опрос в Великобритании показал, что 73% избирателей возраста от 18 до 24 лет хотят остаться в Евросоюзе; среди избирателей старше 65 это число едва составило 40%. Миллениалы практически во всех странах относятся ко всему – от торговли и иммиграции до личного поведения и морали – проще, чем их родители. Аналитик Бобби Даффи из Ipsos MORI предсказывает, что с возрастом их предпочтения сохранятся.

Стекаясь в города в поисках работы, молодёжь привыкает к гетерогенности. Если бы референдум о выходе Великобритании из ЕС состоялся на десять лет позже, противники Брекзита с лёгкостью бы выиграли. А такому кандидату, как Дональд Трамп, пришлось бы нелегко, скажем, в 2024 году.

Однако всё это в будущем; сейчас же желающие развести мосты могут наделать много вреда. Единодушное мнение, что торговля делает весь мир богаче; терпимость, позволяющая миллионам людей переезжать в поисках возможностей; идеалистичное представление, что люди разного цвета кожи и вероисповедания могут ужиться вместе – всё это под угрозой. Мир национальных крепостей будет значительно беднее и угрюмее.

Источник: The Economist